Неточные совпадения
Стива говорит, что вся цель ее жизни состоит в том, чтобы доказать свое преимущество над
тетушкой Катериной Павловной; это всё правда; но она
добрая, и я ей так благодарна.
— A la bonne heure! [В
добрый час! (фр.)] — сказала она, протягивая ему руку, — и если я почувствую что-нибудь, что вы предсказывали, то скажу вам одним или никогда никому и ничего не скажу. Но этого никогда не будет и быть не может! — торопливо добавила она. — Довольно, cousin, вон карета подъехала: это
тетушки.
— Я знаю, это вам
тетушка успела наговорить. Это ложь, ей-богу, ложь! Никакой дарственной записи дядюшка не делал. Хотя, правда, в завещании и упоминается о какой-то записи; но где же она? никто не представил ее. Я вам это говорю потому, что искренно желаю вам
добра. Ей-богу, это ложь!
— Вот и в вашем доме, — продолжал он, — матушка ваша, конечно, ко мне благоволит — она такая
добрая; вы… впрочем, я не знаю вашего мнения обо мне; зато ваша
тетушка просто меня терпеть не может. Я ее тоже, должно быть, обидел каким-нибудь необдуманным, глупым словом. Ведь она меня не любит, не правда ли?
Параша отвечала: «Да вот сколько теперь батюшка-то ваш роздал крестьян, дворовых людей и всякого
добра вашим тетушкам-то, а все понапрасну; они всклепали на покойника; они точно просили, да дедушка отвечал: что брат Алеша даст, тем и будьте довольны.
Несчастливцев. Вот,
тетушка, для вас прекрасный случай сделать
доброе дело.
Принимая в соображение шум и возгласы, раздававшиеся на дворе, можно было утвердительно сказать, что
тетушка Анна и снохи ее также не оставались праздными. Там шла своего рода работа. И где ж видано, в самом деле, чтобы
добрые хозяйки сидели сложа руки, когда до светлого праздника остается всего-навсе одна неделя!
— Словно сердце мое чуяло! — сказала
тетушка Анна, тоскливо качая головою (это были почти первые слова ее после смерти мужа). — Тому ли учил его старик-ат… Давно ли, касатка… о-ох!.. Я и тогда говорила: на погибель на свою связался он с этим Захаром!..
Добре вот кого жаль, — заключила она, устремляя тусклые, распухшие глаза свои на ребенка, который лежал на руках Дуни.
Но как бы там ни было, был ли всему виной Захар или другой кто, только
тетушке Анне много раз еще после того привелось утешать молоденькую сноху свою. К счастию еще, случалось всегда так, что старик ничего не замечал. В противном случае, конечно, не обошлось бы без шуму и крику; чего
доброго, Гришке довелось бы, может статься, испытать, все ли еще крепки были кулаки у Глеба Савиныча; Дуне, в свой черед, пришлось бы тогда пролить еще больше слез.
«Я принял решение, от которого должна зависеть участь всей моей жизни. Я выхожу из университета, чтоб посвятить себя жизни в деревне, потому что чувствую, что рожден для нее. Ради Бога, милая
тётушка, не смейтесь надо мной. Вы скажете, что я молод; может-быть, точно я еще ребенок, но это не мешает мне чувствовать мое призвание, желать делать
добро и любить его.
Дело шло о службе где-то в палате в губернии, о прокурорах и председателях, о кое-каких канцелярских интригах, о разврате души одного из повытчиков, о ревизоре, о внезапной перемене начальства, о том, как господин Голядкин-второй пострадал совершенно безвинно; о престарелой
тетушке его, Пелагее Семеновне; о том, как он, по разным интригам врагов своих, места лишился и пешком пришел в Петербург; о том, как он маялся и горе мыкал здесь, в Петербурге, как бесплодно долгое время места искал, прожился, исхарчился, жил чуть не на улице, ел черствый хлеб и запивал его слезами своими, спал на голом полу и, наконец, как кто-то из
добрых людей взялся хлопотать о нем, рекомендовал и великодушно к новому месту пристроил.
— С праздничком! — сказала она и поцеловала в плечо Анну Акимовну. — Насилу, насилу добралась до вас, благодетели мои. — Она поцеловала в плечо
тетушку. — Пошла я к вам еще утром, да по дороге к
добрым людям заходила отдохнуть. «Останься да останься, Спиридоновна», — ан, и не видала, как вечер настал.
— «Вечеринка ученых», конечно, бедна своей интригою и содержанием, даже беднее предыдущих комедий Загоскина, уже потому, что повторяет одну и ту же завязку и развязку: везде надобно женить
доброго человека на хорошей девушке, везде есть
тетушка или сестра, несогласная на этот брак, везде есть друг, дядя или брат, ему покровительствующий, везде изобличают жениха негодяя, всегда графа или князя, и отдают невесту
доброму человеку, ею любимому.
— Как же, — говорит, — не узнать
добрую, милую
тетушку, которая всегда мне такие красивые конфекты дарила!
— Из Комарова,
тетушка, — робко ответила Таня, доверчиво глядя в
добрые голубые глаза приветливой незнакомки.
И вот я вижу мою
добрую старую
тетушку в шелковом платье, вижу ее лиловый зонтик с бахромой, который почему-то так несообразен с этой ужасной по своей простоте картиной смерти, лицо, готовое сию минуту расплакаться. Помню выразившееся на этом лице разочарование, что нельзя тут ни к чему употребить арнику, и помню больное, скорбное чувство, которое я испытал, когда она мне с наивным эгоизмом любви сказала: «Пойдем, мой друг. Ах, как это ужасно! А вот ты все один купаешься и плаваешь».